Быть женщиной – это искусство быть настоящей…
воскресенье, 18 апреля 2010
Открыть страницу в контакте, смотреть периодически на статус online и чувствовать, что человек рядом. Какое-то спокойствие и призрачное чувство надежды. А вдруг напишет?
воскресенье, 21 марта 2010
22:32
Доступ к записи ограничен
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
среда, 03 марта 2010
Март – месяц легкости, моей бесконечной любви и флирта с весенней капелью. Когда хрустальные капли падают с самого неба и рассыпаются солнечными зайчиками прямо по ладоням. Когда легко и белоснежно. И спокойно. С Ним мне всегда спокойно.
Головой на Его коленях. Я лежу, глядя в бескрайнее голубое небо. Голубое до безумия, до синевы и бесконечности. Я боюсь смотреть в Его глаза. Они у него такие же голубые, как небо. Даже страшно.
Рваные облака ползут, лениво меняя форму. Я пытаюсь разглядеть хоть в одном дракона. Безуспешно. А вокруг шумят деревья. Зеленые ветки елей дрожат и играют. Головой на Его коленях. Глазами прямо в небо.
Там в глубине парка есть статуя. Белоснежная, обнаженная, она стоит за решеткой. Туда не проберутся ни вандалы, ни мародеры, ни солнце. И мы снимали горячими ладонями ледяную корку с ее груди, ее туники и вечно белоснежных тюльпанов. Которые она держит, словно Мадонна младенца. Ведь в ее руках дремлет только что родившийся Март.
Я лежу на лавочке, Он сидит. Ветер обдувает лицо и шевелит волосы. Коленку припекает весеннее солнце. А вокруг только белый снег, голые ветки деревьев и синее, бескрайнее небо. Как Его глаза.
Его пальцы робко гладят мои волосы. Думает, не замечу. У Него облупился нос, а волосы цвета снега и солнца. Вторая рука не слышно дрожит, прикрывая мою ладонь. Люди идут мимо. Люди улыбаются. Люди думают, это любовь.
А это прозрачность Марта. Это его свобода, его спокойствие. Его прохладный ветер и его горячее солнце. Оно отражается от снежного наста и блуждает по обледенелым скамейкам. Над головой только голубое небо. Голубое небо и бесконечность.
Я лежу, слушаю его сбитое дыхание, слушаю пение птиц, шепот веток и думаю. Щеки горят от поцелуев ветра и замерзают на руках пальцы. Как же мне хорошо! Как же мне с Тобой хорошо! И как же я не хочу провести эту жизнь с Тобой!
Головой на Его коленях. Я лежу, глядя в бескрайнее голубое небо. Голубое до безумия, до синевы и бесконечности. Я боюсь смотреть в Его глаза. Они у него такие же голубые, как небо. Даже страшно.
Рваные облака ползут, лениво меняя форму. Я пытаюсь разглядеть хоть в одном дракона. Безуспешно. А вокруг шумят деревья. Зеленые ветки елей дрожат и играют. Головой на Его коленях. Глазами прямо в небо.
Там в глубине парка есть статуя. Белоснежная, обнаженная, она стоит за решеткой. Туда не проберутся ни вандалы, ни мародеры, ни солнце. И мы снимали горячими ладонями ледяную корку с ее груди, ее туники и вечно белоснежных тюльпанов. Которые она держит, словно Мадонна младенца. Ведь в ее руках дремлет только что родившийся Март.
Я лежу на лавочке, Он сидит. Ветер обдувает лицо и шевелит волосы. Коленку припекает весеннее солнце. А вокруг только белый снег, голые ветки деревьев и синее, бескрайнее небо. Как Его глаза.
Его пальцы робко гладят мои волосы. Думает, не замечу. У Него облупился нос, а волосы цвета снега и солнца. Вторая рука не слышно дрожит, прикрывая мою ладонь. Люди идут мимо. Люди улыбаются. Люди думают, это любовь.
А это прозрачность Марта. Это его свобода, его спокойствие. Его прохладный ветер и его горячее солнце. Оно отражается от снежного наста и блуждает по обледенелым скамейкам. Над головой только голубое небо. Голубое небо и бесконечность.
Я лежу, слушаю его сбитое дыхание, слушаю пение птиц, шепот веток и думаю. Щеки горят от поцелуев ветра и замерзают на руках пальцы. Как же мне хорошо! Как же мне с Тобой хорошо! И как же я не хочу провести эту жизнь с Тобой!
среда, 01 апреля 2009
" В этом кабинете случались истерики с женщинами всех возрастов, типов и комплекций. Одних мне удавалось привести в чувство с помощью хорошего глотка бренди, другим требовалась хорошая пощечина или какое-нибудь другое физическое воздействие, третьих приходилось просто выволакивать прочь, выдворив предварительно из кабинета Вульфа, поскольку он не переносил подобных сцен"